«Нам придётся сражаться». Использует ли Россия шанс поквитаться с Западом
Одним из главных ньюсмейкеров начавшегося 2025 года в Африке стала Республика Чад. Её молодой лидер Махамат Деби, год назад посетивший Москву, ставит жёсткие ультиматумы французским военным, оказывается целью вооружённой атаки и выигрывает выборы.
8 января рядом с президентским дворцом в Нджамене, столице Чада, раздались выстрелы. Поползли слухи о попытке государственного переворота и нападении террористов «Боко Харам». Но всё обошлось.
А уже 12 января Патриотическое движение спасения (MPS) Махамата Деби по итогам парламентских выборов получило 124 из 188 мест в Национальной ассамблее Чада. Голосование, которое также включало муниципальные и региональные выборы, стало первым в Чаде за более чем десятилетие. Предыдущие парламентские выборы состоялись в стране в 2011 году.
Забавно, что на проведение парламентских выборов, вернее, на оснащение работы избирательной комиссии, проведение переписи населения и много чего ещё начиная с 2015 года немалые средства выделял Европейский союз. В том числе Франция.
И вот, наконец, выборы состоялись. Но без реальной оппозиции, во многом на французские деньги — под шум антифранцузских заявлений и на фоне унизительного вывода французских военных из Чада. Африка умеет воздавать по заслугам.
Месть Макрону
Президент Чада Махамат Деби не просто позиционирует себя в качестве продолжателя «великого дела» своего отца Идрисса Деби, убитого террористами в 2021 году. Деби настолько честолюбив, что уже кое в чём превзошёл родителя. В частности, получил высшее военное звание маршала в 40 лет.
Если Деби-старший свой маршальский титул получил и удерживал на протяжении 31 года во многом благодаря французскому военному присутствию в регионе, то Деби-младший попросил французов «на выход» уже вскоре после своей легитимизации по итогам прошлогодних президентских выборов.
Деби-младший написал не лишённую литературного таланта автобиографию — «От Бедуина до Президента» и в апреле 2024 года подарил её Владимиру Путину, которому раньше, в январе того же года, нанёс визит в Москву. И уже одно это можно считать если не революцией, то настоящим бунтом против французов. Пусть и символическим: сын кровавого профранцузского диктатора вразумился и перешёл к сближению с Россией, что в случае Африки означает путь к реальному суверенитету.
Символическим унижением для Парижа стало и решение о скорейшем выводе из Чада французских вооружённых сил в срок до 31 января 2025 года. Утеря позиций в Африке заставляет заметно нервничать президента Франции Эммануэля Макрона.
Недавно он заявил, что африканские страны неблагодарны в отношении Франции за её помощь в борьбе с джихадизмом. Также он пояснил, что Франция поступила правильно, разместив свои войска в регионе Сахеля, но регион не сказал даже «спасибо». И вообще, ни о каком суверенитете государств Сахеля не пришлось бы сегодня говорить, если бы не Франция и её вооруженное вмешательство против джихадистов.
Заявления вызвали настоящую волну гнева по всей Африке.
Президент Чада заявил, что слова Макрона — проявление неуважения к Африке. Деби обвинил Макрона в том, что он «застрял в колониальной эпохе», и вновь повторил, что у Франции есть время до конца января, чтобы вывести войска.
В новогоднем обращении к нации Махамат Деби обозначил возможные последствия вывода французских военных.
«Я знаю, что нам придётся сражаться, — сказал он. — Я полностью осознаю последствия этого исторического решения в области безопасности, экономики, дипломатии и средств массовой информации. Мы не исключаем, что наших соотечественников, к сожалению, будут использовать для дестабилизации нашей страны. Но, будучи твёрдо убеждённым в том, что это решение представляет собой ответ на общие и законные чаяния народа Чада, я принял его и полностью беру на себя ответственность за него».
Деби знал, о чём предупреждал граждан. Уже вечером 8 января его президентский дворец подвергся интенсивной атаке неизвестных, обстоятельства которой до сих пор вызывают вопросы.
Исламский фактор
Чисто технически маловероятно, что французы успеют вывести войска в оставшиеся до конца января две недели. Чад долгие годы служил крупнейшей базой для военного присутствия Франции в регионе Сахель и во всей Центральной Африке.
По слухам, Махмат Деби даже готов был «уступить» французам и дать им еще месяц на сборы, но с тем, чтобы до 28 февраля они наверняка убрались с территории суверенного Чада. 28 февраля у мусульман страны начинается священный месяц Рамадан.
И символизм здесь — с двойным дном. Ещё относительно недавно Чад был преимущественно христианской страной. Но французы сделали ставку на более пассионарные и, как им казалось, более послушные северные мусульманские народы — в пику представителю христианского юга страны первому президенту независимого Чада Франсуа Томбалбаю, который позволял себе слишком уж независимую от Парижа политику.
Уже в 2014 году французы пытались использовать полуисламистские и полубандитские формирования с целью изгнать заигравшегося в независимость Франсуа Бозизе в соседней Центрально-Африканской Республике и развязали там гражданскую войну. Эти же банды пытались неоднократно использовать против «группы Вагнер», когда в конце 2017 года в ЦАР начали наводить порядок.
И вот теперь исламский фактор обращён уже против самих французов.
По слухам, Махамат Деби — человек крайне мстительный. Такое его отношение к бывшим колонизаторам связано с тем, что именно Макрон поставил под сомнение легитимность получения им власти. Одним из его неформальных условий поддержки Чада и действующих властей после смерти Идриса Деби был отказ от президентских амбиций Деби-младшего.
Однако такое развитие событий ставило под вопрос будущее всего «клана Деби» и доминирующего этноса загава.
Претендентом на власть после гибели диктатора стала его любимая жена, дочь посла Чада в США, представительница арабского племени тунджур Хинда Итно, которая стала успешным проводником влияния Вашингтона и одновременно эффективным переговорщиком с международными институтами в пользу своего супруга.
Под угрозой этого внутреннего переворота весь многочисленный «клан Деби» сплотился и выдвинул наиболее легитимного лидера — старшего сына Деби Махамата. К власти он пришёл во многом неожиданно для себя и на волне судьбоносных событий. Дело в том, что юридически власть в Чаде после смерти лидера должна была перейти к главе парламента, но никак не к экс-командующему главного управления службы безопасности государственных учреждений генерал-майору армии и сыну погибшего президента.
Политическая модель Чада сама по себе крайне хрупка в своих основаниях. Для понимания: восточносахарский этнос загава, имея 1% доли в общем населении страны, сосредоточил в своих руках 99% власти и ресурсов. К нему принадлежит правящий «клан Деби», все офицеры чадской армии и спецслужб. Классический пример этнократии, оформленной в качестве политической диктатуры.
По сути, политико-властный центр в Чаде с момента его независимости постоянно смещался по вертикали от преимущественно христианского и густонаселенного земледельческого Юга к малонаселённому мусульманскому скотоводческому Северу. Это основная географическая ось, историческая закономерность и, откровенно говоря, трагедия политической системы Чада.
В условиях ограниченности ресурсов (а Чад остаётся одной из беднейших стран Чёрного континента) такое положение вещей не может не вызывать недовольства. И те, кто этим недовольством пользуются, всегда находились.
Но вызов власти бросают, как правило, всё те же представители более воинственных северных и северо-восточных кочевых народов. Например, наиболее непримиримый противник правления Идриса Деби — повстанческий «Фронт перемен и согласия» (Front pour l’Alternance et la Concorde au Tchad, FACT), от рук которого и погиб 3 года назад Деби, состоит преимущественно из этноса горан. Эта исповедующая ислам этническая группа из приграничья с Ливией долгие годы является основным конкурентом привилегированному положению загава.
Вот почему, при всей кажущейся устойчивости режима, его прочность подлежит сомнению. И молодой Деби, нужно отдать ему должное, прекрасно это чувствует. Именно этим объясняются его попытки использовать панафриканскую повестку и играть на патриотических чувствах молодых чадцев. Так он находит себе дополнительную поддержку.
Какой бы формальностью для Чада ни были недавно состоявшиеся президентские и парламентские выборы, действующие власти всё же пытаются развернуть в свою пользу преобладающие настроения в обществе.
А они, мягко говоря, антифранцузские. Но воспользоваться этим хотел бы не только президент Деби.
Провал американцев
Единственным и сколь-либо серьёзным политическим оппонентом Махамата Деби на прошедших президентских выборах был лидер политической партии «Трансформеры» Сюксе Масра. И он неслучайно акцентировал внимание именно на социалистической и панафриканской повестке, обращался к идеям справедливости и патриотизма.
Некоторые отмечают даже полное внешнее и идеологическое сходство Сюксе Масра с лидером добившейся успеха в Сенегале оппозиционной партии «ПАСТЕФ» Усманом Сонко. При этом за обоими политическими проектами стояли американские деньги и технологии.
Сам факт возвращения оппозиционера Масра в Нджамену прямиком из Нью-Йорка и последующее его назначение премьер-министром Чада в январе прошлого года означало ни много ни мало определённые кулуарные договоренности «клана Деби» с американцами.
Американцы в Чаде давно. При этом их интересы здесь серьезно отличаются от французских. США вполне открыто поддерживают здесь оппозицию. В ходе самой президентской кампании уже в апреле–мае прошлого года западные англоязычные медиа не скрывали своих симпатий именно к Масра «в пику» французам.
Но у последнего, кроме популизма, не оказалось сколь-либо решительной команды, поэтому его политические амбиции оказались провальными. Но провальной оказалась и надежда американцев реализовать собственное влияние за счёт своего вчерашнего союзника в лице Парижа.
Именно американский военный контингент был первым выдворен из Чада — ещё в апреле прошлого года. Судьба американских военных в Чаде решилась одновременно с американским военным контингентом в Нигере (который буквально заменил «Африканский корпус» МО РФ).
Феноменальность ситуации заключается в том, что при всей видимой скоординированности действий властей Чада и Нигера и явной выгоде для России причины и обстоятельства изгнания американцев — совершенно разные. В случае с Нигером американцы до последнего рассчитывали остаться в регионе и явно реализовывали собственную стратегию, где-то даже подталкивая в спину своих «стратегических партнёров» французов.
В этом были свои риски и, судя по тому, что уже год назад произошла значительная коррекция американской стратегии присутствия в регионе (ставка на прибрежные локации), можно считать, что сценарий полного провала американцы для себя допускали и просчитывали альтернативные варианты. И их нисколько не смущали ни материальные, ни стратегические потери, связанные с уходом из Нигера.
В случае же с Чадом требования местных военных властей о выводе оперативной группы военных советников и спецназа США (количеством в 100 человек) стало полной неожиданностью и жёсткой репутационной оплеухой для Вашингтона.
На неформальном уровне это решение властей Чада было поддержано французской стороной. Это было своего рода отместкой за недружественные действия американских «союзников» в ряде локаций традиционного присутствия и влияния Парижа.
Но, как и раньше американцы в Нигере, французы были неприятно удивлены спустя чуть более чем полгода. Им тоже приходится покидать военные базы, на которых они обосновались с 1976 года.
Обвал «Франсафрик» и уход французских военных из Чада — событие, которое протекает не без одобрения со стороны республиканцев администрации Трампа. Это очередная иллюстрация того, как всё непросто на африканском направлении во взаимоотношениях вчерашних союзников.
И всё это достаточно позитивные процессы, которыми может воспользоваться в том числе Россия.
Чад и Россия
Налицо оказался факт, с которым теперь уже мало кто может поспорить. Нджамена от политики проводника интересов Парижа («французский жандарм» в Африке) в Сахеле и Центральной Африке теперь переходит к самостоятельной внешней политике.
Место, оставленное Францией, не останется пустым. И если США не смогли его занять, то, разрывая отношения с Парижем, Нджамена одновременно создаёт новый оборонный союз с Анкарой.
На днях Турция и Чад заключили соглашение, предусматривающее обучение чадских военных турецкими инструкторами. В дополнение к оборонным соглашениям турецкие вооруженные силы будут обучать чадскую армию. Турция уже несколько лет оказывает Чаду военную помощь, включая современную подготовку военнослужащих и поставки вооружения. Сотрудничество направлено на укрепление обороноспособности Чада и его возможностей в борьбе с терроризмом.
Чад был и остаётся крайне значимым пространством для реализации геополитических интересов ряда крупных держав — хотя бы в силу географического положения.
Чад — это перекрёсток разнонаправленных и сложных интересов: тут и Сахель, и Центральная Африка, и влияние на Север Африки (Ливию), и на Северо-Восток Африки (Судан), и т.д. и т.п. Тот, кто контролирует Чад, имеет влияние на обширные пространства как во внутренних районах африканского континента, так и на его окраинах.
Активным игроком на этом пространстве является Россия.
Недавно военные власти Мали, Буркина-Фасо и Нигера отвернулись от Запада в пользу российской военной поддержки. Центрально-Африканская Республика ещё с 2017 года стабилизировалась при помощи российских военных инструкторов. Отметим также российское присутствие в Ливии.
Все эти страны — соседи Чада. В этом контексте упомянутый визит Деби в Москву не просто символическая история, но и геополитическая необходимость.
Одно дело, когда в 2020 году Чад стоял за попыткой мятежа «Коалиции патриотов за перемены» в пророссийской ЦАР. И совсем другое дело, когда летом 2023 года Нджамена заняла позицию показательного нейтралитета уже на фоне пророссийского военного переворота в соседнем Нигере. Хотя Париж пытался склонить Чад присоединиться к ЭКОВАС в деле блокады Ниамея и военного вторжения с целью восстановить статус-кво и освободить профранцузского экс-президента Мохаммеда Базума (последний, кстати, до сих пор находится в заключении).
Нельзя не вспомнить слова главы российского МИД Сергея Лаврова: «Могу вас заверить, что наша дружба с Республикой Чад не повлияет на её отношения с Францией. Мы никогда не просим никого выбирать себе друзей, но у Франции — другой подход. По мнению Парижа, либо вы с нами, либо вы против нас».
Чад стал последней локацией в африканском турне главы российского МИД в июне прошлого года. Но, возможно, самой значимой. В ходе визита Лавров предусмотрительно избегал резких заявлений антиколониального характера и сосредоточился на вопросах экономического сотрудничества с центральноафриканской республикой.
Военное сотрудничество Чад как минимум в последние 5 лет и так уже значительно диверсифицировал: наравне с Францией, Нджамена также ориентировалась на ОАЭ, Турцию и Венгрию. Теперь и Россия может встать в этот ряд на равных условиях.
Уже имеются и очевидные плюсы для нас на уровне внешнеполитического взаимодействия.
Сразу после июньского визита Лаврова глава МИД Чада сделал заявление, что Нджамена не видит смысла в мирной конференции по Украине без участия России. Теперь Чад становится нейтрально-дружественной стороной для пророссийской «Конфедерации государств Сахеля». Полностью снимается также многолетнее напряжение на границе Чад и ЦАР, когда джидахидсты и вооруженная оппозиция находили прибежище у северного соседа.
Предпринимала ли Россия целенаправленные усилия в этом направлении? Нет. Просто геополитическая удача и, если хотите, исторический шанс России поквитаться с Западом.
Складывающаяся ситуация, нынешние тектонические перемены в Сахеле — это в большей степени череда случайностей и перемен внутри самих африканских сообществ, нежели результат нашей собственной игры.
Запрос на сотрудничество и режим «открытых дверей» для Москвы исходит именно от африканских стран — и для нас это несколько неожиданно. Как оказалось, знаменитый «кейс безопасности» мы не особо-то и можем, а также умеем чем-либо подкрепить.
Нужно учиться, и как можно быстрее. Потому как у нас имеются серьёзные конкуренты.