Маркетплейсы в России: история, монополия, контроль
Однажды маркетплейсы ворвались в нашу жизнь, влюбили в себя обывателей и предпринимателей — и продолжают переживать расцвет популярности. Согласно опросу Data Insight, 80% россиян совершают покупки на маркетплейсах. По данным Telegram-канала «Бегин» за октябрь 2024 года, суммарная посещаемость только веб-сайтов пяти крупнейших игроков составила 979 млн визитов в месяц.
Как маркетплейсы навсегда изменили российскую торговлю, можно ли говорить в сложившихся условиях о монополизации рынка— и что за этим следует? Как повлияет на ситуацию с маркетплейсами принятие закона о платформенной экономике?
От картонки на рынке до трех кликов к покупке
В конце 90-х — начале нулевых многие россияне обновляли свой гардероб на вещевых рынках. В любую погоду и время года хлипкая картонка для ног, импровизированная ширма или спина продавщицы вместо неё, задорный спор о цене или, напротив, утомительный торг за понравившуюся вещь были неизменными атрибутами российской торговли.
Примерно в это же время, а именно в 1998 году, на волне успеха американского Amazon в нашей стране появилась первая торговая онлайн-площадка. Ozon, как и его западный предшественник, был изначально сервисом по продаже книг — универсальным маркетплейсом он станет только в 2018-м. Спустя несколько лет после открытия Озона, в 2004-м году, Татьяна Бакальчук запустила сайт Wildberries, а в 2014-м превратила платформу в маркетплейс.
За 2023 год Wildberries и Ozon увеличили объемы своих продаж на 73% и 103%. Ежемесячно на шести самых крупных универсальных маркетплейсах появляется от 15 до 20 тысяч новых продавцов. Кажется, сегодня в каждом российском жилом доме есть свой ПВЗ, а то и несколько. По крайней мере в одной только в Москве, по данным на апрель 2024 года, работало больше 24 тысяч пунктов выдачи заказов, большая часть которых приходится на трёх лидеров рынка — Wildberries, Ozon и «Яндекс. Маркет».
Маркетплейсы стремительно растут — и широко проникли в нашу повседневность.
Сегодня процесс покупки чего бы то ни было стал простым и приятным. Никаких картонок под ноги, только бесконечная онлайн-витрина и тысячи, тысячи, сотни тысяч товаров. От одежды до бытовой химии, от камней с глазами до косметики, от обуви до автомобилей. Здесь есть всё, и всё это доставят буквально на следующий день. В ПВЗ или курьером на дом. Стоит лишь несколько раз кликнуть.
Маркетплейсы упрощают жизнь. Маркетплейсы превращают шопинг в весёлое и увлекательное занятие. Маркетплейсы помогают развивать малый бизнес. А минусы будут?
Игры в монополию
В начале 2024 года ФАС признала Wildberries и Ozon коллективными монополистами. По оценке ведомства, на тот момент компании занимали 80% рынка. Сторонние эксперты в той или иной степени подтвердили эти цифры. Например, по подсчетам «T eCommerce», доля этих игроков в общем обороте шести крупнейших маркетплейсов составляет 86%. Также аналитики «T eCommerce» подсчитали, что на Ozon и Wildberries приходится 91% онлайн-покупок.
Надо заметить, что само по себе доминирующее положение — это не нарушение. Нарушением является злоупотребление доминированием. То есть, когда превалирование на рынке начинает влиять на условия продаж, ценообразование и на качество товара. С этой точки зрения маркетплейсы сложно назвать монополистами в классическом понимании, ведь они не продавцы, а просто посредники между продавцами и покупателями. А значит, казалось бы, таких возможностей для злоупотребления у них нет.
Но, если пристально посмотреть на взаимоотношения маркетплейсов с продавцами, мы наблюдаем монополистическую деятельность онлайн-платформ. О чём это? Маркетплейсы реализуют товары, которые принадлежат продавцам, и, конечно же, устанавливают свои правила игры, на которые продавцы повлиять не могут. В рамках оказания своих услуг маркетплейсы, безусловно, — монополисты. И ни о каком партнерстве с селлерами здесь говорить не приходится.
Представим простую ситуацию. На маркетплейсе продается стиральный порошок. Мы видим сотни предложений. У кого-то партия разошлась быстро, потому что он заплатил маркетплейсу за продвижение в поисковой выдаче. У кого-то дела идут похуже, кто-то на протяжении долгого времени не может реализовать товар. Внезапно маркетплейс принимает решения изменить условия продажи порошка. Выставляет новые требования к цене, упаковке. Те, кто успешно продал партию, без проблем вписываются в новые условия. Но для продавцов, чей товар не был реализован, новые условия будут крайне невыгодны и даже могут привести к убыткам. К сожалению, в этом случае продавец бесправен и ничего не может сделать. Потому что при заключении первого договора каждый предприниматель соглашается с тем, что условия продажи его товара могут меняться в зависимости от экономической конъюнктуры или других обстоятельств, важных для маркетплейса.
С этой точки зрения маркетплейсы, конечно же, осуществляют монополистическую деятельность.
С ценообразованием, которым часто жонглируют маркетплейсы, все тоже не так просто. С одной стороны, доступность цен — одно из преимуществ онлайн-платформ с точки зрения конечного потребителя. С другой, — мы видим, как маркетплейсы без ведома продавцов тестируют изменение стоимости товара или же автоматически добавляют товары в акции, из-за чего предприниматели могут терять прибыль или работать в убыток.
Онлайн-платформы инвестируют в цены огромные средства, и покупатель в итоге видит очень привлекательную цифру. Но у продавца, помимо магазина на маркетплейсе, часто есть другие каналы продаж, которые начнут проседать. Покупатель или полностью уходит на маркетплейс, или вовсе может потерять доверие к бренду.
От хаоса к регулированию
Проект федерального закона о платформенной экономике, представленный в ноябре 2024 года, призван в том числе контролировать взаимоотношения онлайн-платформ с партнерами и посредниками. Помимо других сервисов, в законопроекте речь идет о регулировании деятельности маркетплейсов.
О законопроекте говорят уже давно, его ждут в первую очередь продавцы. Отчасти потому, что ситуация с инвестициями в цены и автоакциями со стороны маркетплейсов стала сложной для предпринимателей. Однако проблема в том, что нынешний вариант законопроекта этот вопрос никак не учитывает.
Это связано с тем, что маркетплейсы, несмотря на их на мощное и глубокое проникновение в нашу жизнь, — относительно новое для России явление. Договориться обо всем сразу и заранее, к сожалению, не всегда возможно.
Назначение этого законопроекта прежде всего в том, чтобы всем сторонам договориться о понятийном аппарате. Есть термины и определения, которые нужно зафиксировать. Что такое партнерство, что такое торговля на маркетплейсах и так далее. Сегодня решать споры между потребителем и продавцом, потребителем и маркетплейсом, маркетплейсом и продавцом — крайне затруднительно. Потому что нет единой терминологии. Как только она появится, это значительно облегчит функционирование рынка и всю претензионную работу, которая имеет имеет место в торговой сфере.
Но совершенно очевидно, что отсутствие в законопроекте столь важных пунктов, как, например, регулирование контроля ценообразования со стороны маркетплейсов, требует создания дополнительных нормативно-правовых актов. И как можно скорее. Потому что сегодня маркетплейсы контролируют цены на товары, которые принадлежат продавцам. Это неминуемо сказывается на бизнесе продавцов, и, конечно же, не в лучшую сторону.
Будем надеяться, что регуляторные ведомства в скором времени после принятия законопроекта вернутся к нему для важных дополнений. Мы уже проходили подобную историю с Налоговым кодексом: в нулевых казалось, что это Библия, которую не стоит менять. Но со временем стало понятно, что менять как раз таки есть что. То же самое стоит понимать и о законопроекте о платформенной экономике.
Конечно же, происходить это должно в рабочем порядке, исходя из анализа практики применения закона.
Об авторе. Александр Хаминский — юрист. Руководитель Центра правопорядка в Москве и Московской области. Член Общественного совета при Главном управлении МВД России по городу Москве. Эксперт и консультант органов государственной власти, среди которых СПЧ, Общественная палата России, управление Роспотребнадзора по городу Москве.