«Маркеры империи». Украина оставила месту русской славы лишь свиноводство
Власти Полтавы снесли памятник Петру I, расположенный вблизи историко-культурного заповедника «Поле Полтавской битвы».
И. о. полтавского городского головы Екатерина Ямщикова объявила, что также демонтирован памятный знак на месте отдыха российского царя на второй день после Полтавской битвы. Кроме памятника Петру I, в списке исключенных из госреестра оказалась мемориальная доска с монумента коменданту крепости полковнику Алексею Келину. «Табличка будет демонтирована», — добавила руководитель Полтавы с русской фамилией.
Право на демонтаж власти города получили после решения Минкультуры исключить 15 объектов культурного наследия Полтавы из госреестра памятников страны. Соответствующий приказ был подписан 31 января. Среди них — монументы Петру I на Шведской могиле (такое название носит улица, идущая от Поля полтавской битвы к Институту свиноводства), место командного пункта царя, десять редутов на поле сражения, а также монумент защитникам полтавской крепости.
Официальный, санкционированный вандализм — разумеется, не плод личной инициативы пани Ямщиковой и её коллег из полтавской городской рады.
Реванш (пусть запоздалый и символический) за проигрыш Карла XII и его младшего партнёра Ивана Мазепы — плод стараний Украинского института национальной памяти. Эта госструктура, созданная ещё во времена «оранжевой революции» по образу и подобию аналогичной польской институции, занимается «правильной трактовкой» украинской истории.
Представитель этого «министерства правды» в Полтавской области Олег Пустовгар (который ранее отличился сносом памятника «советскому коммунистическому биологу» Ивану Мичурину в селе Михновцы) и «городничая» Ямщикова не скрывают, почему и зачем они уничтожают память о полтавской победе. Или, выражаясь языком петровской эпохи, превращают викторию в конфузию — поражение.
Монументы на поле боя «были маркерами имперского контроля, частью российской пропаганды, которая десятилетиями искривляла нашу историю», объявила Ямщикова.
Война и Миргород
Но вот беда, если бы не было этого «имперского контроля» за развитием города русской воинской славы, Полтава так и осталась бы тем, чем она была до баталии 1709 года — богатым, но малопримечательным малороссийским селением вроде воспетого Гоголем Миргорода.
Но более 315 лет назад случилось так, что именно здесь Швеция перестала быть европейской сверхдержавой, а Россия завоевала этот статус.
А городок Полтава, который до этого не был славен ни ремёслами, ни ярмарками, сопоставимыми с Сорочинской, стал губернской «столицей», перестроенной при Александре I по генеральному плану, средоточием торговли и культурной жизни. И родиной многих исторических деятелей, составивших славу России.
В Полтаве родился фельдмаршал Иван Паскевич-Эриванский (бивший французов, турок, персов и польских бунтовщиков), а в окрестностях города — великий художник Владимир Боровиковский, первый министр внутренних дел России граф Виктор Кочубей и Николай Васильевич Гоголь. Список полтавчан во славу России можно продолжать бесконечно.
Расцвет города, пришедшийся на XVIII–XIX века, стал следствием тех самых «маркеров имперского контроля»: о роли Полтавы в русской истории не забывали никогда. И, собственно, мемориал памяти, который сейчас планомерно уничтожают украинские власти, по сути, начали создавать уже сразу после «виктории» 1709 года.
Екатерина Великая и её клуб реконструкторов
После боя возле села Яковцы состоялись похороны погибших, и сам царь Пётр поставил на кургане деревянный крест.
А в июне 1787-го на Полтавском поле прошла, пожалуй, первая в российской истории масштабная батальная реконструкция.
Императрица Екатерина, чтящая великого предшественника (вспомним латинскую надпись на «Медном всаднике»: Petro Primo — Catharina Secunda, «Петру Первому — Екатерина Вторая»), распорядилась максимально точно воспроизвести ход битвы и лично почтила своим присутствием сие представление.
Было задействовано: кавалерии 70 эскадронов, пехоты четыре батальона гренадер и четыре батальона егерей. «Всё войско, имея 40 орудий полевой артиллерии, атаковало неприятеля, перед собой представленного, причем во всех движениях доказало совершенное устройство и похвальную расторопность», — записано в Камер-фурьерском журнале.
«Полтавское сражение явилось перед нами,— писал граф Сегюр в своём дневнике, — в живой, движущейся, одушевлённой картине, близкой к действительности. Русская армия разделилась на две половины, из коих одна заняла русские окопы, другая шведские редуты. По распоряжению Потёмкина, чрезвычайно согласно, отчётливо и скоро перед взорами царицы произведены были все эти маневры, какие могли изобразить нам подобие этой решительной битвы».
Принц де Линь записал фразу матушки-императрицы, актуальную и в наше время: «Смотрите, от чего зависит жребий государств. Один день, несколько часов решают их судьбу. Одна легкомысленная самонадеянность уничтожила всю славу, все успехи Карла XII. Тот, кто приводил в ужас Германию, тот самый побеждён и бежал с поля Полтавского, а без того и нас бы здесь не было».
Неудивительно, что возведение монументов на Полтавском поле началось в канун нового испытания — в 1811 году. Бонапарт оказался очередным, и не последним завоевателем, чья легкомысленная самонадеянность при походе на Россию уничтожила всю его славу и успехи.
Покушение в день открытия музея
Следующим этапом в развитии Полтавского мемориала стал мирный 1909 год. В честь 200-летия славной победы русского оружия в Полтаве состоялись торжества в присутствии Николая II. Тогда и был открыт Музей Полтавской битвы, которому сейчас грозит «обнуление».
К слову, открыли музей в здании бывшего госпиталя для инвалидов Русско-турецкой войны — его на свои средства построил великий хирург Николай Склифосовский (в Яковцах находилось имение его жены, где доктор бесплатно принимал селян).
А в 1909-м на открытии могло состояться покушение на государя, но эта «акция» в духе нынешних террористических «подвигов» ГУР Украины, к счастью, была предотвращена.
Полиция заранее узнала, что «ездивший в Париж с Вашего разрешения из Белостока сотрудник максималист Владимиров заявил ротмистру Андрееву, что он присутствовал на собрании парижских социалистов-революционеров максималистов… Обсуждался вопрос о желательности совершения цареубийства во время следования государя из Петербурга до Полтавы или во время объезда войск и депутаций учащихся в Полтаве» (из шифртелеграммы исполняющего делами директора департамента полиции Зуева товарищу министру внутренних дел Павлу Курлову).
К счастью, тогда обошлось без происшествий и над полем звучал марш Преображенского полка, где есть такие слова:
Славны были наши деды,
Помнит их и швед, и лях.
Их парил орел победы
На полтавских на полях.
Вскоре тот же марш зазвучит на полях войны, которую тогда именовали Второй Отечественной, а сейчас называют Первой мировой.
У нацистов не поднялась рука. Их наследники смогли
В «выправленную» версию украинской истории, конечно, не вписывается тот факт, что уничтоженный памятник Петру I у Полтавского музея истории был поставлен в военном 1915 году не по повелению Николая II или губернских властей, а, как бы сейчас сказали, благодаря «краудфандингу». На средства, собранные выпускниками Петровского Полтавского кадетского корпуса.
А скульптор, создавший бронзового Петра в мундире полковника Преображенского полка — не какой-нибудь ненавистный «москаль», а представитель уважаемой европейской нации, в наше время входящей в НАТО и ЕС.
Правда, эстонец Амандус Хейнрих Адамсон, член петербургской Академии художеств, себя считал не в последнюю очередь подданным российского императора и деятелем российского искусства.
И крыша дома товарищества Елисеева с глобусом на Невском проспекте в Петербурге, и памятник затопленным кораблям в Севастополе, и монумент броненосцу «Русалка» в Ревеле (ныне Таллине), и много других знаковых скульптур осталось после него. Адамсона чтут на родине, он стабильно входит в топ-100 величайших эстонцев XX века. Но ни президент Алар Карис, ни экс-премьер, а ныне глава евродипломатии Кая Каллас почему-то никак не отреагировали на надругательство над работой национального гения, совершённое на следующий день после Дня независимости Эстонии. С чего бы это?
Пока эстонское руководство думает, как ответить на этот вопрос, заметим, что бронзовую скульптуру Петра не посмели тронуть ни петлюровцы, ни даже нацистские оккупанты.
С 1915 года больше трёх десятилетий статуя высотой 2,04 м (таков был рост государя, по замыслу Адамсона изваяние точно повторяло все пропорции тела царя) стояла в вестибюле здания Петровского кадетского корпуса, где в советские времена располагалось высшее зенитное ракетное командное училище.
В 1950-м статую перенесли к музею Полтавской битвы, где она мирно простояла вплоть до нынешнего «выправления истории», которая была «искривлена» из-за «имперского контроля». Вот только переиграть Полтавскую победу уже не удастся.