Русские против британцев: схватка медведя и льва на «крыше мира»
11 марта 1895 года на столе у Джона Вудхауза, 1-го графа Кимберли, министра иностранных дел Её Величества королевы Виктории лежал свежераспечатанный документ — нота русского посла в Лондоне Егора Стааля. Глава Форин-офиса пробежал глазами начало письма:
«Граф, я имел честь получить ноту вашего сиятельства от сего числа. Это сообщение заключает в себе статьи соглашения, к коему привели переговоры, происходившие между правительством государя императора, моего августейшего повелителя, и правительством её британского величества, по предмету разграничения сфер влияния России и Великобритании».
Таким образом, Петербург согласовывал с Лондоном вопрос о населённой непокорными горцами стране, лежащей за тысячи миль от обеих имперских столиц.
Российский посол барон Стааль перечислял с немецкой дотошностью: «Сферы влияния России и Англии на восток от озера Зор-Куль (Виктория) будут разделены пограничною чертой, которая… пойдет по гребню горной цепи, тянущейся несколько южнее параллели сего озера до перевалов Бендерского и Орта-Бель» и т. д.
Так 130 лет назад, казалось бы, была поставлена точка в соперничестве России и Британии за «ничейные» земли, лежащие между оренбургскими степями и Кашмиром. Было подписано «Соглашение между Россией и Великобританией о разграничении сфер влияния в области Памиров» — именно так, во множественном числе.
А за несколько десятилетий до того, в 1842 году офицер британской разведки, путешественник и писатель Артур Конолли был обезглавлен в Бухаре по приказу эмира Сеида Наср Уллы Бахадур-хана. Так окончил жизнь тот, кто придумал название для столетней англо-русской «опосредованной войны» в Средней Азии, Персии и Афганистане: «Большая игра».
Размен Грибоедова на Бёрнса
Дебютом этой игры можно считать январь 1801 года, когда император Павел I заинтересовался предложением первого консула Франции Наполеона Бонапарта о совместном захвате Британской Индии — ударив по ней через Персию и Среднюю Азию. Проект выглядел фантастическим и малопродуманным — чего стоило только поручение Павла атаману Войска Донского Василию Орлову: «Карты мои идут только до Хивы и до Амурской реки (видимо, до Амударьи), а далее ваше уже дело достать сведения до заведений английских и до народов Индейских, им подвластных».
Но, как бы то ни было, уже в марте того же 1801-го Павел был убит табакеркой в висок. В перевороте — по оценке ряда российских и британских историков — активно участвовал английский посол граф Чарлз Уитворт (чья любовница Ольга Зубова приходилась родной сестрой братьям Зубовым, главным виновникам цареубийства). Антибританский союз с Францией был отвергнут, а индийский проект — тем более.
Пока в Европе шли наполеоновские войны, в Азии британцы последовательно создавали из Персии главного противника России в регионе. К примеру, Лондон стоял за сформированной в русско-персидскую войну 1804–13 годов коалицией персидского шаха, османского султана и хана закавказской Гянджи. Иранские историки первой половины XX века (например, Али Асгар Шамим и Махмуд Махмуд) указывали, что Александр Грибоедов в 1829 году был убит в Тегеране именно вследствие «английской колонизаторской политики».
Но в первую четверть XIX века персидская угроза была купирована серией тяжёлых войн. Шахи признали потерю значительной части Закавказья и каспийского побережья.
В 1837-м Петербург нанес ответный удар по Лондону. Николай I направил в Афганистан первого посланника, военного востоковеда Яна Виткевича. Этот поляк на русской службе хорошо знал окружение афганского эмира Дост-Мухаммеда, был своим при дворах среднеазиатских владык. И состоял адъютантом при оренбургском губернаторе Василии Перовском, который сыграет главную роль в покорении Средней Азии.
Сэр Генри Роулинсон, великий археолог, лингвист и военный советник персидского шаха (создававший ему армию европейского типа), предупредил коллегу в Кабуле, сэра Александра Бёрнса о прибытии русского. У этого троюродного племянника великого шотландского поэта было прозвище «Бухарский Бёрнс» — за большую дружбу со среднеазиатскими владыками. Но оперативно переиграть конкурента не удалось. Виткевичу удалось склонить афганского эмира Дост-Мухаммеда (которого до этого «окучивал» исключительно Бёрнс) в пользу союза с Россией.
Британцы решили свергнуть нелояльного эмира — но вместо короткой операции получили первую англо-афганскую войну. В итоге в ноябре 1841 года эмир — ставленник британцев убит, экспедиционный корпус разбит, а резидент Бёрнс растерзан толпою разгневанных афганцев. Точно как Грибоедов в Тегеране.
«Ты делаешь это без уважения»
Тогда же, в 1839-40 Россия организует первый поход на Хивинское ханство — очаг работорговли в Средней Азии. Экспедиция генерала Перовского оказалась неудачной, но начало натиску на юго-восток было положено. В ответ на набеги полубандитских формирований на русский фронтир Петербург отправлял экспедиции в пределы Хивы и Кокандского ханства.
В ответ правительства королевы Виктории пытались создать антироссийский союз Бухары, Коканда и Хивы. Ханам и эмирам поставляют современное оружие: если у русских войск в Туркестане были гладкоствольные орудия, то у некоторых подразделений армии кокандского хана — нарезные орудийные системы, самые передовые по тем временам.
Тогда-то в Бухару и прибыл автор термина «Большая игра» Артур Конолли. Его задачей было спасти коллегу — путешественника и шпиона Чарлза Стоддарта, который должен был заключить англо-бухарский договор о дружбе, но попал в немилость к эмиру.
Конолли совершил непростительную на Востоке ошибку. В качестве просьбы о помиловании полковника он привез эмиру не письмо от королевы, а всего лишь послание от ее индийского «вассала» — генерал-губернатора. В итоге Конолли и Стоддарт были казнены. Российские «специалисты по региону», зная нюансы среднеазиатского этикета и психологии, себе таких промахов не позволяли.
Верещагину за державу не обидно
До конца 1860-х длилась пограничная война: основывались новые русские укрепления, наращивалось военное присутствие в оазисах и на берегах рек, усиливалось экономическое и политическое влияние и т.п. В 1868-м Коканд признал себя вассалом России, а из отошедших России территорий создали Туркестанское генерал-губернаторство — империя приросла на 850 тыс. кв. км. Генерал-губернатора и просто генерала Константина Кауфмана в походах (в том числе при обороне Самарканда от бухарских войск) сопровождал прапорщик — и великий живописец-баталист Василий Верещагин.
К 1873-му первый «матч» в Большой игре завершился боевой ничьей. «Железный канцлер», глава МИД князь Александр Горчаков и один из главных «львов» лондонской политики XIX в., премьер Уильям Гладстон подписали Русско-английское соглашение о буферном поясе. В «серую зону» вошли огромные территории от Бухары до Кабула. К тому моменту значительная часть Средней Азии уже была под российским контролем — в том же 1873-м была окончательно покорена Хива.
Но игра продолжалась. В 1876-м с подачи другого тяжеловеса, Бенджамина Дизраэли, королева Виктория принимает титул «императрицы Индии» — с прицелом на приращение колонии за счёт Афганистана. В 1878-м Александр II распоряжается сосредоточить в Туркестане 20-тысячную группировку для продвижения в Афганистан.
Одновременно «схлопывалась» серая зона на юго-восточном побережье Каспия, между русскими и персидскими владениями. «Без занятия этой позиции Кавказ и Туркестан будут всегда разъединены, ибо оставшийся между ними промежуток уже и теперь является театром английских происков», — пояснял военный министр Дмитрий Милютин. В 1881-м, после Геоктепинского сражения, был занят западный Туркменистан, в 1884-м — оазис Мерв и восточный Туркменистан.
К афганскому эмиру Шир-Али, сыну Дост-Мухаммеда была отправлена миссия во главе с генералом Николаем Столетовым.
Российское руководство всерьез рассматривало планы по проникновения во владения раджей Кашмира и Читрала, на которые распространялась сфера влияния «императрицы Индии».
Но в азиатские планы вмешалась европейская политика. В 1878-м великие державы на Берлинском конгрессе «скорректировали» победу России в войне с Турцией. Ряд наших завоеваний были сохранены, но Англия загодя предупредила, что «силой оружия» будет отстаивать свои границы в Азии. Одновременно началась вторая англо-афганская война, эмир Шир-Али был свергнут и бежал в русские владения. Второй матч Большой игры, казалось, завершился патовой ситуацией. Но оставались еще несколько ходов.
Встречаются русский, поляк и англичанин…
К 1887 году российско-афганская граница (нынешняя таджикско-афганская) была в целом установлена — спасибо географам в погонах и штатском. Но оставался Памир — и здесь началась очередная схватка русского медведя с британским львом. Начали её русские. Точнее, очередной поляк на русской службе.
Капитан Бронислав Громбчевский в 1888 году прошёл с небольшим отрядом 3 тыс. километров по неизвестным территориям, проник на север современного Пакистана, который британцы считали своей зоной влияния. Правитель княжества Хунза Сафдар-Али-хан принял капитана в своей горной крепости и передал «белому царю» Александру III просьбу принять Хунзу в российское подданство. Лондон был одновременно и в панике, и в бешенстве. Из Индии была отправлена военная экспедиция против своевольного хана, а зависимый Афганистан начали подстегивать к вторжению на русский Памир.
Восточная часть «крыши мира» оставалась слепым пятном — здесь граница была не демаркирована, поэтому сюда «заходили» и афганские отряды, и солдаты китайской империи Цин. Британцы тоже давно присматривались: офицер по имени Джон Вуд ещё в 1838 году описал озеро Зоркуль, которое на английских картах получило название Lake Victoria, озеро Виктория.
То же слепое пятно давало возможность Российской империи пройти горными долинами Гиндукуша в район верхнего Инда, что ставило под угрозу уже британские владения.
Неудивительно, что в высокогорье появилась «исследовательская экспедиция», во главе которой стоял рыцарь-командор ордена Звезды Индии и ордена Индийской империи Фрэнсис Эдвард Янгхазбенд. Он чуть не погубил экспедицию Громбчевского. Два отряда «туристов», казачий и англо-индийский, встретились в труднодоступном районе Хайан-Аксай. Янгхазбенд оставил о себе наилучшее впечатление, но порекомендовал «коллегам» «путь, абсолютно лишенный всякого значения, из ниоткуда в никуда, проходящий по очень высокому плато и горам, без травы и топлива». Громбчевский и его люди чудом остались живы.
Янгхазбенд вскоре завоюет себе славу во всех смыслах покорителя Тибета — возьмёт её столицу Лхасу. Но на Памире — где он пытался убедить китайских пограничников занять якобы пустующую территорию — его миссию ждала неудача.
В горы с отрядом выдвинулся ветеран Туркестанских походов, наказной атаман Семиреченского казачьего войска Михаил Ефремович Ионов. «Дорог не было, движение было крайне сложным, вследствие большого падежа вьючных животных была утрачена значительная часть боеприпасов и продовольствия. Однако, несмотря на все сложности, цели похода были достигнуты», — писал участник Памирского похода Ионова, военкор и писатель Борис Тагеев.
С командиром китайского аванпоста атаман договорился — получив подарки (в числе которых был коньяк), цинский офицер пришёл к выводу, что он и его люди и правда углубились на русскую территорию. После нескольких столкновений оренбургских казаков Ионова с афганскими отрядами кабульский эмир тоже распорядился отозвать своих подданных за реку Пяндж.
Наконец, в августе 1891-го отряду Ионова попались «проводившие рекогносцировку» в различных районах Памира полковник Янгхазбенд и его подчинённый, лейтенант Дейвисон. Янгхазбенда радушно приняли и позволили уйти по-английски — под казачьим конвоем. Дейвисона же арестовали «за недозволенную деятельность на российской территории», препроводили в крепость Новый Маргелан, а затем официально депортировали из России.
Эхо инцидента докатилось до Петербурга и Лондона. Пока Форин-офис и наш МИД урегулировали памирский кризис, а топографы рисовали границы, Россия доигрывала партию. После нейтрализации двух английских агентов-востоковедов афганские прокси-войска терпели раз за разом сокрушительные поражения, империя Цин отказалась от планов решить вопрос силой, а наши сапёры строили Памирский тракт из киргизского Оша до Хорога — столицы Горного Бадахшана.
В такой конфигурации сил противопоставить русским было уже нечего — необходимо было подписывать конвенцию «О разграничении сфер влияния в области Памиров». России отошли север и центр горной страны, а юго-западные «Памиры» были разделены между Афганистаном и английскими владениями. Российскую и Британскую империи разделил узкий Ваханский коридор, отданный формально независимому Афганистану — он и сейчас отделяет Таджикистан от занятой Пакистаном части Кашмира. Казалось, Большая игра завершена. Но начинался XX век.