«Нельзя ли «молнию» в Берлин?» Каким запомнился День Победы очевидцам
9 мая 1945 года в 2 часа 10 минут по московскому времени на волнах всех радиостанций Советского Союза зазвучал голос Юрия Левитана: «Говорит Москва!.. Война окончена! Фашистская Германия полностью разгромлена!»
После войны знаменитый диктор вспоминал: вечером 8 мая в эфире он и коллеги несколько раз объявляли, что радио в виде исключения будет работать до 3 часов 30 минут утра. «Эту, казалось бы, простую информацию мы старались читать так, чтобы люди поняли: спать не ложитесь. Ждите!» — говорил диктор. Страна, которая долгие годы внимательно — а с 22 июня 1941 года с особым вниманием — слушала «голос номер один», и не ложилась спать.
Первое утро мальчика Вити
«Весть о победе родилась в ночной час. Ее ждали. Она возникла в минуты, наэлектризованные предчувствием победы! И, когда диктор объявил по радио, что передачи будут продолжаться до половины четвертого утра, все жадно прильнули к рупорам», — писали в утренний номер «Известий» корреспонденты Виктор Беликов и Николай Жданов.
А сам Юрий Левитан рассказывал: когда в редакцию Всесоюзного радио пришёл текст сообщения о безоговорочной капитуляции Германии (подписанного 8 мая в 22:43 по берлинскому времени, или в 0:43 по Москве), он долго сжимал кулаки, стараясь успокоиться.
Но старался говорить как всегда: не спеша, выдерживая паузы: «Великая Отечественная война, которую вёл советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена…»
Ночь с 8-го на 9-е в столице была довольно холодной для поздней весны — около 5 градусов, но люди выбегали на улицы «кто в чём», обнимали и поздравляли друг друга. «Известинцы» Беликов и Жданов писали срочно в номер:
Многие вспоминали, что известие о Победе прозвучало трижды. Когда ярко освещённая московская ночь (светомаскировку сняли в конце апреля) завершилась и наступило утро 9 мая, к стране обратился Верховный главнокомандующий.
«7 мая был подписан в городе Реймсе предварительный протокол капитуляции, — размеренно говорил Иосиф Сталин. — 8 мая представители немецкого главнокомандования в присутствии представителей верховного командования союзных войск и верховного главнокомандования советских войск подписали в Берлине окончательный акт капитуляции, исполнение которого началось с 24 часов 8 мая».
Дальше были слова о «волчьей повадке немецких заправил», которые склонны считать любой договор пустой бумажкой и способны хитрить до последнего момента.
И действительно, Сталина не устроил акт, который 7 мая принял во французском Реймсе главком союзных войск в Европе Дуайт Эйзенхауэр. Ведь в документе речь шла лишь о прекращении боёв на фронтах, но не о сдаче. Советский Союз потребовал подписания акта о полной и безоговорочной капитуляции в Берлине.
С утра 9 мая немецкие войска стали в массовом порядке сдавать оружие и сдаваться в плен, и это уже — действительная капитуляция. Красной армии осталось лишь «привести в чувство» группу немецких войск в Чехословакии.
Но речь Сталин завершил констатацией факта: «Великая Отечественная война завершилась нашей полной победой!»
Третье известие о Победе прозвучало вечером — вновь из уст Левитана. Диктор вспоминал:
И тут, рассказывал Левитан, «радийщиков» осенило: в Кремле ведь тоже есть радиостудия, нужно читать оттуда! Бежим назад, объясняем ситуацию коменданту, и тот даёт команду охране не останавливать двух бегущих по кремлёвским коридорам людей. На часах 21 час 55 минут. «Внимание! Говорит Москва!»
«Отцы были в живых только у троих…»
Семён Лившиц, один из двухсот воспитанников Горьковского суворовского училища, участников Парада Победы 24 июня 1945 года, вспоминал: о том, что война закончена, курсанты узнали ещё до сообщений Всесоюзного радио, в 7 утра 8 мая.
«Мы, уже проснувшись, недоуменно смотрели на помощника офицера-воспитателя, который объявил нам, что война окончена. Я отлично помню, как мы на кроватях плакали навзрыд, поскольку из 25 пацанов учебного отделения отцы были в живых только у троих…» Пацанам было по 12-13 лет.
Своего отца Семён оплакал ещё в 1943-м. Помощник командира 55-го отдельного противотанкового батальона 49-й армии Западного фронта Матвей Лившиц погиб при освобождении Смоленской области. К счастью, спаслась семья — ближайшим родственникам удалось эвакуироваться в начале войны.
Но 8 мая 1945 года времени для слёз было немного — ребят начали готовить к Параду Победы. «Рядом с нами тренировался трофейный батальон: тот, который должен был бросать нацистские знамена к подножью Мавзолея. У нас, пацанов, считалось особым шиком протереть таким знаменем обувь», — вспоминал Лившиц.
«В Карпатах 40 тысяч бандеровцев»
А в это время на западе Латвии, в Курляндии, пехотинцы, артиллеристы и лётчики готовились к очередному бою. Враг до последнего не сдавал позиции не только в Праге, но и здесь, на территории СССР, в Курляндском котле. «За день уничтожили не один десяток вражеских самолетов», — вспоминал о воздушном бое 8 мая 1945 года Иван Вешняков, дослужившийся после войны до звания генерал-майора авиации.
Глубокой ночью поднялась стрельба из автоматов и пистолетов. Внезапная атака? Но скоро стало ясно — 9 мая истребитель «Ла-7» пилота Вешнякова сможет «отдохнуть» от боевых заданий. «Выскочил на улицу, вокруг слышу ликующие возгласы: «Победа! Ура-а! Фашистская Германия капитулировала!» — вспоминал лётчик. А уже утром колонны солдат и офицеров группы армий «Курляндия», сложив знамёна, потянулись к сборным пунктам — сдавали оружие.
А вот для бойцов, «добивавших фрица» в Чехословакии, празднования продлились недолго. Техник ВВС Борис Зубарев рассказывал:
«8 мая 1945 года нам сообщили, что подписан акт о капитуляции. Тут мы, конечно, стали выпивать. Прилично так выпили. А потом командир полка объявил: тем, кто может летать, больше не пить. Нас в 5 утра построили, и командир полка, Коваленко, говорит: «В Карпатах сорок тысяч бандеровцев. Требуются вылеты. Сейчас придут штурмовики, но штурмовать будут все — и штурмовики, и истребители». И мы до 13 мая продолжали летать».
Король говорит, Гитлер висит
Свои бои после Победы были и у союзников. 9 мая канадские морпехи готовились к десанту на остров Тексел у побережья Нидерландов. Здесь с начала апреля шли бои между гарнизоном вермахта и восставшим против хозяев 822-м батальоном Грузинского легиона. Перестрелки были остановлены лишь 20 мая с высадкой канадцев.
До 8 мая подразделения вермахта, СС, люфтваффе и флота продолжали сопротивление у города Фленсбург на крайнем севере Германии. Именно здесь находилось последнее правительство Рейха во главе с гросс-адмиралом Карлом Дёницем — именно он подписал первую капитуляцию в Реймсе. Немцы прекратили стрельбу после 9 мая, но оружие сложили лишь 23-го. Ещё не сдались остатки нацистской группировки в северной Италии и коллаборационисты из «Отдельного казачьего корпуса», входившего в РОА генерала Власова.
Но подавляющее большинство американских, британских, канадских и новозеландских солдат и бойцов генерала Шарля де Голля могли предаться праздничной эйфории.
Британский моряк Рей Смит вспоминал, что встретил Victory Day — День Победы — в центре Лондона, у Трафальгарской площади, познакомившись в потоке веселья с очаровательными дамами из Женской вспомогательной службы королевских ВМС. Правда, ночевать их компании пришлось у дверей магазина из-за отсутствия свободных номеров в отелях, что не помешало Смиту назвать это лучшим днем своей жизни.
Его соотечественница Рут Борн работала в Блетчли-парке, где дешифровальщики перехватывали сообщения нацистов. Она тоже была в этот день в центре Лондона, где толпа, случайно приметившая членов королевской семьи, начала скандировать: «Хотим увидеть короля!» А увидеть его они хотели настолько сильно, что на площади не осталось свободных фонарных столбов — на них забрались солдаты, пытавшиеся получше разглядеть Георга VI. И монарх появился вместе с супругой, Уинстоном Черчиллем и двумя принцессами, Маргарет и Элизабет, будущей королевой Елизаветой II.
Торжества прошли и на противоположной стороне Атлантики — в Нью-Йорке к Таймс-сквер стеклись 500 тысяч человек. Одни забирались на светофоры и размахивали флагами, другие, более предприимчивые, эти флаги им продавали. Третьи усидчиво читали свежий выпуск газеты с заголовком «Нацисты сдаются!», а кто-то и вовсе повесил на уличный фонарь чучело Гитлера с кинжалом в сердце и японским флагом на груди.
Некоторые военнослужащие армии США, расквартированные в Европе, побывали в баварской резиденции фюрера «Орлиное гнездо», расположенной в Берхтесгадене. Поскольку хозяина там по понятным причинам не оказалось, они устроили себе в месте с живописными альпийскими пейзажами мини-отпуск, выделив каждому по отдельной комнате, вспоминал Джин Деттмар, для которого война началась высадкой в Нормандии, а закончилась у баварского озера Кёнигзее.
Белые флаги и попрание свастики
Основным желанием солдат и офицеров побеждённой армии было прорваться на Запад, чтобы не оказаться в руках советских войск. Но доходили до союзников не все.
Если бауэры — крестьяне могли приютить человека в серой форме вермахта с сорванными погонами, то оказавшиеся на свободе «цвангсарбайтеры», угнанные в Германию «работники по принуждению» (среди которых было множество людей из Восточной Европы и СССР), старались отомстить оккупантам.
Правда, и союзники были не такими дружелюбными, какими немцы их себе представляли, что зафиксировано в воспоминаниях германского офицера Вальдемара фон Гацена: «Меня тогда взяли в плен и отпустили американцы. Это было в районе Пассау… Положение было таким, что мы не могли никуда убежать. Если бы мы стали как-то непонятно себя вести, они бы нас там сразу расстреляли или отправили под трибунал. Это было русской рулеткой. Тогда я очень быстро взял с собой пару товарищей, и мы все вместе с белыми тряпками в руках пошли к ним».
Другой офицер Хандт Дитрих Конрад попал к канадцам, которые пусть и легко, но подтрунивали над пленными: они любили подъезжать на танкетках к заграждению зоны поселения и, разворачиваясь, обливать немцев грязью. У входа в палатку, куда германских военнослужащих вызывали на допрос, канадские военные организовали «идеологический фильтр»: расстелили флаг поверженного рейха со свастикой. С переступавшими через него диалог прекращали, не отпуская их затем на свободу. У наступивших на символ не существовавшего на тот момент режима шансов вернуться домой было больше. Победители были великодушны.
«Должны отдать должное»
«Период войны в Европе кончился, начался период мирного развития», — говорил в радиообращении Сталин.
«Мы должны отдать должное нашим русским товарищам, чья отвага на полях сражений стала одним из важнейших слагаемых нашей общей победы», — не мог не признать Уинстон Черчилль. «Я только хотел бы, чтобы Франклин Рузвельт был жив, чтобы увидеть этот день», — подчеркнул президент США Гарри Трумэн.
Конечно, Вторая мировая продолжалась — союзники вели бои с японцами на тихоокеанском театре военных действий, Красная армия готовилась к новой (к счастью, скоротечной) кампании — против Квантунской армии. Но для всего мира было очевидно: благодаря подвигу солдат антигитлеровской коалиции, и в первую очередь советских воинов, была уничтожена главная угроза человечеству — нацизм.