За прошедшие с момента скандала с катарским лобби в Израиле несколько месяцев акценты в деле серьезно поменялись.

EPA/TASS/ABIR SULTAN

Прежний главный обвиняемый, Эли Фельдштейн, с отстранения которого началось расследование дела, переросшего впоследствии в «Катаргейт», оказался в какой-то момент отодвинут на «задворки» скандала.

Зато в деле появился не только «гражданский», но и военный аспект. Выяснилось, что «катарское лобби» могло проникнуть не только в премьерскую канцелярию, но также в армию и спецслужбы, обеспечив негласный надзор Дохи за политическим курсом Израиля.

Правда, нашлись и те, кому такой разворот истории оказался более выгоден.

Два помощника — одно дело

Канцелярия премьер-министра (да и сам Биньямин Нетаньяху) публично дистанцировались от опального помощника еще в первые дни после ареста, заявив, что Фельдштейн действовал по личной инициативе и без ведома премьера.

Но на его спасение от тюрьмы сил они не пожалели. В суде интересы обвиняемого представляет Амит Хадад, который защищал премьера в ходе наиболее громких расследований.

Конечно, выделение «адвоката №1» можно счесть и за стремление Нетаньяху защитить собственную репутацию (и остаться у власти), но для находящегося под следствием Фельдштейна даже такая своеобразная помощь пришлась кстати.

Куда большее давление со стороны следствия испытывает другой бывший помощник премьера, Йонатан Урих. Он был арестован позже Фельдштейна, но довольно быстро превратился из простого лоббиста катарских интересов в одного из ключевых фигурантов дела.

Именно Уриху приписали роль финансового посредника, обеспечивавшего циркуляцию средств в рамках «Катаргейта». Речь идет о сотнях тысяч долларов, которые выплачивались из катарской казны и направлялись на обеление репутации Дохи.

Правда, в отличие от Фельдштейна, Урих не был госслужащим и работал в канцелярии как вольноопределяющийся. А значит, имел возможность открыто сотрудничать с иностранными правительствами.

Тем более что Катар (даже в условиях отсутствия дипотношений с Тель-Авивом) не считался враждебной страной, и израильский бизнес активно наращивал кулуарные связи в Дохе.

Иными словами, получение Урихом пресловутых «чемоданов денег» если и имело место, то не являлось предосудительным. Равно как и его участие в обелении репутации Катара. И это — принципиальная разница с теми фигурантами, кто в период скандала находился «при портфеле».

Правда, подобных доводов для суда оказалось недостаточно, и Уриха оставили под стражей с клеймом агента влияния катарской разведки.

След ведет к военным

Конечно, Урих — далеко не единственный, кого обвиняют в получении денег от катарских спецов. Вместе с ним по делу проходят несколько сотрудников израильских спецслужб и армейской разведки, чьи имена не раскрываются.

«Израильское ФБР» (управление полиции «Лахав-433») подозревает их в сотрудничестве со спецслужбами Катара.

По данным обвинителей, подозреваемые в преддверии чемпионата мира по футболу 2022 года установили связи с оперативниками катарских структур безопасности и все эти годы получали от них указания «с помощью секретного кода».

Они же теоретически могли обеспечить проникновение в систему безопасности страны «кротов», работающих в интересах аравийской монархии.

Правда, обвинения в отношении израильских спецслужбистов большей частью построены на косвенных уликах, а потому полноценно обвинить их в работе на Катар пока не удается. Во всех случаях дело ограничилось допросами и очными ставками.

Впрочем, отдельные обвинители считают, что корни «Катаргейта» стоит искать не в 2022 году, а гораздо раньше, в середине 2010-х. А потому по делу о «катарских шифрах» бросились шерстить даже высокопоставленных отставников прошлых лет.

Среди прочих был допрошен генерал Йоав Мордехай, который до выхода в отставку в 2018 году занимал должность координатора действий правительства на территориях Иудеи и Самарии и служил неформальным каналом диалога между властями и палестинскими фракциями.

Кроме того, Мордехай неоднократно выступал с комментариями в арабоязычных СМИ, разъясняя политику Тель-Авива, а особенно часто «светился» в эфирах катарского холдинга Al Jazeera.

Совокупности перечисленного израильским правоохранителям оказалось достаточно, чтобы заподозрить генерала в симпатиях к шейхам. Тем более что Мордехай за время работы на посту координатора не позволил себе ни одного критического выпада в адрес Дохи и поддерживал с ее политиками тесные связи.

Эти связи не были разрушены даже в период, когда Катар находился в дипломатической блокаде со стороны арабских соседей. Впрочем, как и в случае с сотрудниками спецслужб, какие-либо конкретные обвинения отставному генералу предъявлены не были.

Нетаньяху выходит из-под удара

Возникшая суета вокруг «предосудительных связей» военных и спецслужбистов отчасти на руку Нетаньяху и его окружению. Премьерский лагерь получил уникальную возможность развернуть «Катаргейт» острием в сторону тех, кто пытался с его помощью поколебать позиции «непотопляемого Биби».

В первую очередь новое прочтение скандала с «катарским лобби» бьет по позициям шефа Общей службы безопасности Израиля (ШАБАК) Ронена Бара.

Он вступил с Нетаньяху в затяжной конфликт на фоне неудач и просчетов в секторе Газа и использовал «Катаргейт», чтобы обвинять недоброжелателей и удержаться в кресле.

Теперь же, когда в деле фигурируют представители сектора безопасности, игра в обвинителя уже не столь безопасна.

Более того, переброшенный расследователями «мостик» к спецслужбам и армии позволит Нетаньяху более легко выводить из вертикали власти неудобные фигуры, апеллируя к вовлеченности в «Катаргейт».

Что касается Уриха, тот в данном случае играет роль разменной монеты. Канцелярия премьера таким образом признает факт утечек (который и без того доказан с разных сторон) и попутно выводит из-под удара премьер-министра.

Причем выводит почти без имиджевых потерь, поскольку получается, что основную работу с Катаром вел «частник», который в какой-то момент перешел грань дозволенного.

Фельдштейн же, если часть обвинений в его адрес и будет доказана, отделается минимальным наказанием даже при худших раскладах и с высокой долей вероятности вскоре вернется служить системе.