Четыре литра залпом. История пиратства на Балтике, к которому опоздали эсты

Вялая попытка эстонцев взять на абордаж российский танкер и 17-й пакет санкций ЕС, где в центре внимания — торговое судоходство, возвращает к жизни почти забытую историю про балтийских пиратов. Первые каперы, орудовавшие на торговых путях через Балтику, жестокие витальеры, на триста лет опередившие неженок-флибустьеров, и их собственная «Тортуга» на острове Готланд.

Вся эта романтика снова звучит свежо и актуально. С той лишь поправкой, что Эстония, решившая спустя полтысячелетия после разгрома пиратства на Балтике попробовать, наконец, свои силы в этом деле, шансов на успех не имеет.

Поскольку пока шустрые ганзейские когги сновали туда-сюда по Балтийскому и Северному морям, язычники-эсты наблюдали за этим издалека, вылавливая у берега салаку под надзором Тевтонского ордена, жестко регулировавшего правила рыболовства в регионе.

И то, как быстро они отказались от агрессивных намерений при появлении в небе российского СУ-35, работает в пользу тезиса о том, что для пиратства нужна традиция, как, например, у новгородских ушкуйников, ходивших пограбить столицу Швеции.

А когда предводитель витальеров Клаус «Пей до дна» Штёртебекер был знаменит своей способностью выпить залпом четыре литра пива, ганзейский город Ревель (также известный как Taane Linn, «город датчан») принадлежал кому угодно, только не местным племенам, жившим на лесных хуторах.

Вот о традиции мы и поговорим.

Селедочная лихорадка

Безусловно, первыми балтийскими пиратами, регулярно зарабатывавшими разбойным промыслом, были скандинавы и агрессивные славянские племена, жившие на скудных почвах.

Торговля здесь всегда соседствовала с грабежом, просто в какой-то момент были найдены речные пути к арабам, персам и чуть позже византийцам и «русь», ставшая торгово-промышленной компанией, оседлала крепкий бизнес по сбору мехов и рабов в глубине территории с дальнейшей отправкой их на юг.

А настоящее, профессиональное пиратство выросло вокруг торговли сельдью, начавшейся в незапамятные времена: огромные косяки атлантической селедки заходили в Балтийское море вплоть до начала XV века, став основой питания всего региона, главным доступным источником белка. Соль для сохранения рыбы (дешевле той, которая выпаривалась из морской воды) добывалась неподалеку от Люнебурга, к юго-востоку от Гамбурга, и доставлялась к побережью сначала по «соляному пути», а потом и по специально пробитому каналу длиной 11 км.

Вокруг этой основы товарообмена, к которой можно еще добавить янтарь, сформировался так называемый Ганзейский союз, ассоциация свободных купцов (точнее, городов, в которых они жили), мощная сила, способная свергать королей и вести войны. Некто Эдуард III, король Англии, даже брал деньги на военные расходы в ганзейском Кёльне под залог драгоценностей из своей казны.

В общем-то, и объединились купцы в связи с необходимостью защищать свой груз: вскладчину нанимать вооруженную охрану было проще. Затем стали объединяться города. В 1241 году договор об охране своей торговли заключили между собой Гамбург и Любек, а к концу века к ним присоединились другие — так и появилась Ганза, во главе которого стоял мощный Любек.

Представительства Ганзы были во многих европейских городах — Лондоне, Брюгге, Бергене, Венеции, а самое восточное — в Новгороде. К концу XIV века флот Ганзы насчитывал уже около тысячи кораблей, она могла решать самостоятельные военные задачи (и успешно решала). Но угрозы со стороны пиратов это не отменяло.

На быстрых корабликах с малой осадкой они работали как их сомалийские коллеги в наши дни: исход дела решала рукопашная схватка на борту ганзейского когга. А уйти с добычей можно было на мелководье и в устья рек.

При этом Ганза, следуя за путями миграции селедки, еще в начале XII века влезла в датские владения, основывая второстепенные поселения на северном берегу Балтики, и навязывала свою волю другим соседям в том же энергичном стиле. Как отмечает в своей книге об истории региона британская журналистка и историк Кэролайн Боггис-Рольф, Любек сам активно использовал пиратов, разрушая торговые пути в г. Висбю на острове Готланд, а затем разграбив Копенгаген и Штральзунд.

В свою очередь, Дания и Швеция (почти вся завоеванная датчанами) по старой викингской традиции выдавали подобие каперского свидетельства на грабеж, доля от которого шла в королевскую казну. А Ганза вполне официально воевала с Данией, осаждала крепости и даже заставила короля Вальдемара IV Аттердага признать капитуляцию, отдав контроль над стратегическим проливом Зунд.

Пиратство поначалу было фактически другой стороной того же бизнеса.

Те же корабли, те же люди, те же порты — опорными пунктами пиратов были такие города, как Росток и Висмар, откуда отправлялись грабить проходящие корабли или атаковать местные прибрежные города.

Пока пираты не решили, что они сами себе господа.

Братство провизии

Самыми дикими и успешными разбойниками Балтики, без сомнения, были витальеры, появившиеся как раз в ходе затяжной датской агрессии в отношении невинной Швеции, продолжавшейся более полувека, с 1353 по 1412 год.

Отчаянная королева Маргрете взяла в плен шведского короля Альбрехта, а датские войска осадили Стокгольм. В отчаянном положении отец короля, герцог Мекленбургский, призвал на помощь всех, кто мог ему помочь.

Хронист Детмар из Любека оставил такие пронзительные строки:

«Собрался неукротимый народ из разных мест — городские заправилы, горожане из многих городов, ремесленники и крестьяне — и назвали себя братьями витальерами. Они заявили, что хотят выступить против королевы Дании, чтобы помочь королю Швеции, который был ею пленен».

Главное, что требовалось от помощников — прорвать блокаду Стокгольма и доставить в голодающий город «viktualier», «съестные припасы».

Витальерам действительно удалось это сделать, а в качестве встречной услуги герцог Мекленбургский щедро выдавал бумаги на «законный грабеж». Благодаря этому морской разбой на Балтике достиг невиданного размаха. Пираты напали на о. Борнхольм, разорили Берген, а наш Детмар не преминул пожаловаться в своей хронике на то, что «они грабили и своих, и чужих, и от этого сельдь очень подорожала».

После того как Стокгольм все-таки пал под натиском датчан, флот братьев-витальеров ушел к острову Готланд посреди Балтики. Главный его город Висбю, где, как гласили слухи, «даже свиньи ели из серебряных кормушек», привлекал внимание многих, но с 1394-го стал настоящей пиратской столицей Балтийского моря.

В своё время еще ганзейские купцы вложились в оборонительные сооружения, был защищен и порт, поэтому витальеры успешно продержались здесь целых четыре года. Тем более что правил в Висбю один из сыновей плененного Альбрехта, сам подумывавший о шведском престоле, а потому покровительствовавший единственной армии, которую мог себе позволить.

Сотрудничество горожан Висбю и виталийских братьев было взаимовыгодным. Корабельные мастера Готланда ремонтировали пиратские корабли, а пираты обеспечивали приток товаров и развитие сферы услуг. Получалось хорошо: впоследствии на острове нашли больше 700 кладов, часть которых, правда, относилась еще к эпохе викингов.

Но при этом витальеры имели одну неприятную традицию: они не брали за пленников выкупа, а «заставляли их плыть домой» или развлекались отрубанием голов своим жертвам, посаженным в селедочные бочки. Соответственно, если в плен попадали пираты, их всегда приговаривали к смертной казни, всех без разбора — и капитанов, и матросов. Сохранился лубок XVIII века с изображением сцены казни виталийских братьев в 1401 году в Гамбурге — сюжет не потерял актуальности.

Немецкий морской историк Хайнц Нойкирхен в книге «Пираты. Морской разбой на всех морях» описывает неудачную попытку датчан и Ганзы расправиться с базой на Висбю, когда участники событий приняли за витальеров друг друга и вступили в решительный бой, в котором Ганза одержала верх и всех убила. А пиратов даже и дома не было.

Справились с задачей уже объединенные силы Тевтонского ордена и ганзейского флота, когда в 1398 году 84 корабля доставили латную пехоту на остров и лично великий магистр Конрад фон Юнгинген руководил штурмом, одержав победу. После этого братство распалось, ненадолго устроило базу на острове Рюген, а затем и вовсе ушло за проливы в Северное море.

Хотя на этом история Висбю не закончилась, король Эрик VII Померанский, внучатый племянник королевы Маргрете, построил один замок на мысе в самом узком месте пролива Эресунн, соединяющем Балтийское и Северное моря, а второй — на Готланде. Первый пополнял его казну за счет самовольно установленных таможенных сборов, а второй — за счет пиратства, чья история после ухода витальеров на Балтике всё равно продолжалась, пока селедка не изменила свои морские пути, отчего угасла Ганза и стали великими голландцы.

Теперь селедочные дела заменила нефть, контроль над ней пытаются установить прибрежные балтийские государства, вопреки международно признанным основам свободы судоходства: беспрепятственного, безопасного и мирного прохода кораблей. Как и в старые времена, власть может узаконить грабёж в своих интересах, а «где море — там и пираты». Только, как и встарь, на всякого пирата найдется свой военный корабль, где захваченных грабителей аккуратно развешивают на реях.

Просто эта часть увлекательного процесса до эстонцев еще не дошла, но история подсказывает, что обязательно дойдет.