Слова министра иностранных дел России Сергея Лаврова о том, что на встрече с Украиной Россия настаивала на отмене дискриминационных законов и будет продолжать это делать в следующем раунде, вызывают живейший интерес.

Иван Шилов ИА Регнум

Самые очевидные из таких законов — это регуляторные акты, направленные против русского языка и Украинской православной церкви. Однако если трактовать слово «закон» в широком смысле, то в плане дискриминации украинская нормативная база достаточно обширна и заслуживает подробного разбора.

Начнем с того, что до 2014 года под этим словом чаще всего понималось попрание прав сексуальных меньшинств и принятие Украиной законодательства, затрагивающего запрет на ущемление в трудовой сфере, в том числе и по признаку сексуальной ориентации, являлось одним из обязательных условий подписания соглашения об интеграции с ЕС.

Так что закон был принят даже дважды, в 2014 и 2015 гг., — для надежности.

Кроме того, постоянным актам агрессии подвергались цыгане. А «патриотически настроенная общественность» настаивала на том, что украинцы страдают под давлением «преступного режима» Виктора Януковича.

В августе 2012 года Львовский городской совет на внеочередной сессии принял обращение к украинскому народу, в котором указал, что на Украине «ненависть ко всему украинскому, дискриминация украинцев по национальному принципу, репрессии и преследования украинцев станут визитной карточкой марионеточного режима Януковича, который ускоренными темпами идет к ликвидации украинской государственности».

Однако что первое, что второе было на уровне ощущений, мировосприятия определенных социальных групп, поскольку действующее законодательство страны не предусматривало никаких ограничений ни по национальному, ни по половому признаку, ни по сексуальной ориентации.

Конституция Украины прямо гарантировала личные, политические, экономические, социальные и культурные права человека во всей возможной полноте. Новые акты, такие как закон «Об основах государственной языковой политики» (так называемый «закон Колесниченко — Кивалова»), расширял возможности применения русского языка, но не ограничивал украинский.

«Диктаторскими» и репрессивными по отношению к правам человека противниками власти были названы «законы 16 января», принятые Верховной радой в 2014 году в ответ на события Евромайдана. Например, введены понятия «экстремистская деятельность» и «иностранный агент».

Законы значительно ограничили свободу собраний и ассоциаций, а также свободу безответственного слова: одним из основных пунктов было введение уголовной ответственности за сбор и распространение конфиденциальной информации о сотрудниках правоохранительных органов.

Предусматривалось усиление контроля над интернет-СМИ и публикациями в социальных сетях, в том числе через установление ответственности за публикации, призывающие к насильственной смене или захвату власти, незаконному вмешательству в деятельность властей, а также к нарушению прав, пропаганде неравенства или разжиганию вражды по какому-либо критерию (в том числе социальному).

Запрещалась деятельность СМИ, не имеющих государственной регистрации.

В общем, «законы 16 января» были направлены четко против уличных беспорядков и протестующих масс в Киеве и других городах. Понимая, чем это для них чревато, накрученные через сеть грантовых СМИ митингующие пошли на обострение силового противостояния с правоохранителями, протесты охватили почти всю территорию Украины, появились первые жертвы.

Администрация США расценила законы как «действия, чтобы ослабить основы демократии Украины, объявить преступлением мирный протест и лишить гражданское общество и политических оппонентов ключевых демократических мер защиты, предусмотренных законом». В свою очередь, Совет Европы дал предварительную оценку, по которой многие предлагаемые нормы не соответствуют Европейской конвенции по правам человека, и рекомендовал Верховной раде отменить принятые законы. Хотя практически все они имеют прямые аналоги в законодательстве стран ЕС и США.

В итоге уже 28 января 2014 г. их отменили.

Однако то, что начало приниматься после государственного переворота в Киеве зимой 2013–2014 гг., шло от обратного, запрещая и ограничивая права граждан по тому или иному признаку. И это не вызывало никакой реакции со стороны США, Совета Европы, представителей ОБСЕ и правозащитных организаций. Хотя уже 14 мая 2015 года Верховная рада нового, «революционного» созыва приняла закон «О внесении изменений в Закон Украины «О высшем образовании», содержавший поправку народного депутата Юрия Луценко о запрете баллотироваться на должности ректоров вузов депутатам, голосовавшим за «законы 16 января».

С наступлением эпохи «торжества демократии, свободы и европейских ценностей» Украинский институт анализа и менеджмента политики четко выделил два направления дискриминации: разжигание ненависти против определенных общественных групп (политических, языковых, национальных, социальных, региональных) и систематическое ущемление СМИ, транслирующих повестку, отличающуюся от майдановской.

А после необходимого периода публичной артикуляции тех или иных требований «активистов» и «патриотических» медиа власти принимали необходимые регуляторные акты, предполагающие определенный тип дискриминации.

К таковым в первую очередь относятся законы «Об очищении власти», «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного», «Об образовании», «О внесении изменений в закон Украины «О свободе совести и религиозных организациях», «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов на Украине и запрете пропаганды их символики».

Кроме того, решениями судов и отдельными постановлениями Совета нацбезопасности и обороны, превратившегося в репрессивный орган, был запрещен целый ряд политических партий (в том числе Компартия, Социалистическая партия, «Союз Левых Сил», «Наши» и т.д.), а также введены санкции в отношении отдельных граждан и запрещены телеканалы, которые власть сочла оппозиционными.

А до того государство давило на СМИ через решения Нацсовета Украины по вопросам телевидения и радиовещания, аннулируя лицензии и назначая многомиллионные штрафы — как это было сделано в отношении телеканала «Интер» за концерт в честь 9 мая. Помогал и парламент, только не через законы, а путем принятия постановлений, как, например, 4 октября 2018 г. был проголосован фактический запрет двух популярных телеканалов NewsOne и 112.

Что же касается законов, то они дополнительно усиливались решениями местных властей. Так упомянутый закон «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного», как сообщают авторы аналитического отчета 2019 г. «Ксенофобия в Украине: причины, формы существования и последствия», был написан якобы с целью защиты украинской мовы, но «является откровенно дискриминационным, лишает русский и другие языки нацменьшинств статуса региональных и резко сокращает сферу их применения в общественной жизни».

Причем особая дискриминация именно русского языка прописана наиболее старательно. Однако в дополнение к нему, к примеру, Львовский облсовет принял решение «О моратории на использование русскоязычного культурного продукта на территории Львовской области». В дальнейшем его примеру последовали местные власти в Киеве, Запорожье, Черновцах, Харькове, Днепре (бывшем Днепропетровске).

А в развитие этих инициатив уже 19 июня 2022 г. Верховная рада приняла дополнительный закон, которым запретила «российскую музыку» в медиа и общественном пространстве, а другим законом запретила импорт и распространение книг и другой издательской продукции из России, «временно оккупированных ею территорий Украины» и Белоруссии.

Здесь можно отметить, что начиная с 2022 года весь дальнейший период стал второй итерацией: практически все дискриминационные нормы, появившиеся после Майдана, были развиты, усилены и расширены. Так, меры по вытеснению русского языка из общественного пространства приобрели черты лингвоцида.

А закон «О национальных меньшинствах» уже дискриминирует русскоязычных по признаку национальности — остальным были сделаны послабления после критики документа со стороны Венецианской комиссии.

Первоначальные ограничения 2018 года в отношении УПЦ, которые она смогла обойти в законном поле, укрепились принятием 20 августа 2024 года закона о её запрете. Законы о «декоммунизации», руководствуясь которыми власть, в частности, растоптала волю местных общин, насильственно переименовав населенные пункты и всю топонимику в них, имели продолжение уже в законе о «деколонизации».

27 июля 2023 г. вступил в силу закон «Об осуждении и запрете пропаганды российской имперской политики в Украине и деколонизации топонимии». Как пояснил заместитель главы Украинского института нацпамяти Владимир Тылищак, он «определяет процедуры и четкие сроки, в течение которых Украина должна избавиться от российской имперской символики — и сделать это взвешенно».

В данном случае мнения людей тоже никто не спрашивает — гарантированные Основным законом права граждан участвовать в управлении государственными делами, проводить всеукраинский и местный референдумы, проводить мирные собрания и митинги, обращаться в органы государственной власти и местного самоуправления попросту уничтожены.

И это тоже «в развитие уже имеющихся достижений». Еще в 2014 году, когда внутри страны появилась огромная группа «временно перемещенных лиц» из восточных регионов Украины, эти люди повсеместно подвергались различным формам дискриминации. Но если какая-то часть была связана с «обычной» ксенофобией, то лишение донбасских переселенцев пенсий соответствующими решениями Пенсионного фонда — явление, существующее до сих пор.

Заодно их лишили избирательных прав — как и жителей подконтрольных Киеву территорий Донецкой и Луганской областей. Уже при «желающем мира» Зеленском, 8 августа 2020 г., Центризбирком Украины принял постановление об отмене местных выборов в 18 объединенных территориальных громадах (ОТГ) региона. По оценкам экспертов, там проживали как минимум 500 тысяч граждан страны, и ЦИК своим решением лишил их права голоса «на основе выводов, представленных местными областными военно-гражданскими администрациями Донецкой и Луганской областей».

Тогда против такой формы дискриминации протестовали не международные структуры, не ЕС или США — в ЕСПЧ обратилась Россия. И получается, что теперь о соблюдении положений Конституции Украины и ратифицированных Украиной европейских хартий и конвенций тоже переживает не украинская власть, не её западные «партнеры», а Россия.

Ведь и озвученные Лавровым требования о безъядерном и нейтральном статусе Украины, которые «должны быть удовлетворены при любой форме урегулирования конфликта», на самом деле являются основой украинской государственности. Декларация о государственном суверенитете провозглашала намерение стать в будущем постоянно нейтральным государством, которое не будет принимать участия в военных блоках и обязуется соблюдать три неядерных принципа: не применять, не производить и не приобретать ядерного оружия.

Что и обеспечило международное признание новой державы.

То есть получается, что Россия методично просит свою соседку просто выполнять требования собственного законодательства, не погружаясь в политику, которая прямо ему противоречит и ведет к тяжелым последствиям для страны. А украинская власть под любыми предлогами делать этого не хочет и ищет любой помощи и поддержки, лишь бы максимально не соответствовать и собственной конституции, и «европейским стандартам».

Ситуация, возможно, не имеющая аналогов в мировой истории.