ОПЕК сократила прогноз спроса на нефть в нынешнем и следующем году. В 2025-м, как рассчитывает картель, потребление чёрного золота вырастет на 1,3 млн баррелей в сутки, а в 2026-м — на 1,28 млн баррелей. В обоих случаях оценка снизилась на 150 тысяч баррелей по сравнению с предыдущим годом.

Иван Шилов ИА Регнум

Практически одновременно Международное энергетическое агентство выпустило куда более мрачный прогноз. Спрос на нефть в 2025 году вырастет всего на 730 тысяч баррелей — это на 300 тысяч меньше, чем предполагалось в предыдущем отчете. Если новый прогноз сбудется, то рост окажется самым низким с года пандемии — 2020-го (тогда спрос вообще сократился). В 2026-м ожидаются также весьма скромные цифры — 690 тысяч.

И ОПЕК, и МЭА сходятся в том, что главной причиной сокращения спроса ниже ожиданий являются пошлины США и торговые войны. Они должны снизить темпы роста мировой экономики. О рецессии речь не идет, а ОПЕК и вовсе ограничивает замедление в сравнении с предыдущими прогнозами на 0,1 процентного пункта. Тем не менее проблемы в ряде крупнейших экономик из-за тарифов могут сильно сдвинуть нефтяной рынок в сторону снижения спроса.

По факту пока рынок отреагировал на тарифы неоднозначно. В моменте нефть уходила ниже $60 за баррель, но сейчас произошел отскок до $66. Новости ближайших дней наверняка дадут нам сильную волатильность, из которой будет сложно делать какие-то выводы. Практически все зависит от итогов переговоров США с торговыми партнерами, которые начнутся в ближайшие недели и месяцы. Часть государств уже готовы идти на уступки Америке (это Индия и большинство стран Восточной Азии), другие упорствуют и готовы отвечать симметрично — прежде всего ЕС и Канада. Наконец, очень тяжело будет продвигаться переговорный процесс с Китаем, с которым у США главное противостояние. Между тем именно американо-китайская торговая война может стать наиболее разрушительной для сложившегося миропорядка.

Прогнозировать на будущее в такой обстановке крайне сложно. Тем не менее мы можем предположить некий худший сценарий, когда договоренностей к концу года все еще не будет, а тарифы вступят в силу (может быть, и не полную, но торговлю это затронет), и спрос на нефть действительно упадет. Какими могут быть последствия?

Во-первых, цены на нефть заметно просядут. Рынок сейчас крайне напряжен: добыча растет год от года вне стран ОПЕК+ не только за счет сланцевой нефти в Америке, но и новых нефтяных стран вроде Гайаны. Последняя демонстрирует впечатляющую динамику: в 2023 году там добывали менее 400 тысяч баррелей в день, в 2024-м — уже 600 тысяч, а прогноз на 25-й год предполагает 900 тысяч. Одновременно ОПЕК+ не отказывается от планов наращивания добычи — в мае она должна увеличиться на 400 тысяч баррелей в день. При этом закрыть вентиль будет достаточно сложно в нынешней обстановке. У стран картеля и примкнувших к ним образовался огромный объем лишних мощностей, которые составляют до 5 млн баррелей в сутки. Причем контролировать добычу в условиях низких цен может быть определенно сложнее, чем в период высоких. В целом охотное сотрудничество в рамках ОПЕК+ начиная с 2017 года и до наших дней — это скорее исключение, чем правило в истории картеля.

Во-вторых, вслед за ценами вниз пойдет и добыча. В первую очередь спад затронет трудноизвлекаемые и дорогие ресурсы, а также быстрые проекты, вроде той же сланцевой нефти. Последняя в США требует цен на марку WTI в размере $55–60, хотя и сильно колеблется в зависимости от месторождения. Американские проекты, скорее всего, будут первыми в очереди на заморозку и закрытие. Через некоторое время это снижение добычи даст новый импульс в целом — но в ожидании эффекта можно провести много месяцев.

В-третьих, снижение цен положительно скажется на мировой экономике. Дешевые энергоносители — это хорошо для роста, по крайней мере, в конкретном моменте (косвенные последствия вроде падения инвестиций в добычу и будущего дефицита мы оставим за пределами анализа). Может вполне оказаться, что глобальная рецессия нам не грозит даже в ситуации очень тяжелых тарифов, поскольку снижение цен на нефть смягчит этот удар.

Если говорить про Россию, то долговременное снижение цен на Urals ниже $50 (что весьма вероятно при падении цен на рынке) означает достаточно непростую финансовую ситуацию, при которой придется рассчитывать на ФНБ. Около двух лет до истощения фонда у российского бюджета все же есть. Другие варианты могут предусматривать девальвацию рубля и увеличение госдолга, через заимствования по нынешних высоким ставкам. Всё это несмертельно, но весьма неприятно.

Разумеется, подобные рассуждения имеют смысл только в ситуации, когда договоренностей по тарифам достичь не удастся, а последствия окажутся действительно тяжелыми для мировой экономики (в реальности пошлины могут быть обойдены, например, торговлей через третьи страны). Реализуется ли такой сценарий — увидим в ближайшие месяцы.